Александровская сопка
История о цесаревиче Александре, сопке его имени и современных фантазёрах
Не хотите ли, судари и сударыни, послушать одну любопытную историю? Про то, как гора Урал стала Александровской сопкой, и что из этого впоследствии вышло. Ну, а поскольку история, которую я хочу рассказать, началась давным-давно, когда не только интернета не было, но и (страшное дело!) о телевидении люди никакого понятия не имели, а общались лицом к лицу или в неспешной и пространной дружеской переписке, то будет в сей истории «много букафф», как любят выражаться весьма продвинутые пользователи интернета, привыкшие к телеграфному стилю общения. Ну-с, начнём, пожалуй…
Как гора Урал стала Александровской сопкой
Без четверти два века тому назад (175 лет, ежели кто в уме плохо считает) путешествовал по Российской империи наследник её престола цесаревич Александр Николаевич из рода Романовых. Послал его в это путешествие царственный батюшка — император Николай Павлович. Дабы наследник в натуре познакомился со страной, которой ему предстояло управлять. Естественно, что путешествовал девятнадцатилетний цесаревич не один, а с довольно обширной свитой. Сопровождали его в поездке: генерал-адъютант Александр Александрович Кавелин (43 лет от роду); флигель-адъютанты полковник и управитель собственной канцелярии Его Высочества Семён Алексеевич Юрьевич (39 лет) и барон Вильгельм Карлович Ливен (37 лет), полковник Владимир Иванович Назимов (34 года); воспитатели и учителя наследника, действительные статские советники Константин Иванович Арсеньев (48 лет) и Василий Андреевич Жуковский (54 года). Кроме того, в состав свиты входили граф Иосиф Михайлович Виельгорский, прапорщик лейб-гвардии Павловского полка Александр Владимирович Паткуль и граф Александр Владимирович Адлерберг — товарищи детских игр цесаревича и его совоспитанники (этим молодым людям было по 19-20 лет).
Цесаревич Александр Николаевич
В числе прочих мест, заглянули путешественники и в наше горное гнездо. Седьмого июня 1837 года они приехали в Миасский завод, где их встретили берг-инспектор Уральского горного правления Дмитрий Степанович Меньшенин (47 лет) и горный начальник Златоустовских заводов и директор Оружейной фабрики полковник Корпуса горных инженеров Павел Петрович Аносов (40 лет) со своим помощником Павлом Ефимовичем Ахматовым (37 лет). Василий Андреевич Жуковский так и записал в своём дорожном дневнике:
Василий Андреевич Жуковский
Именно в это время путешественники и увидели впервые нашу героиню. Василий Андреевич в своём походном альбоме сразу и портрет её набросал легкими карандашными штрихами (цифровых фотокамер тогда, увы и ах, ещё не было). И надпись учинил: «Гора Урал за 5 верст». Вот и имя прекрасной дамы названо. Прошу любить и жаловать: гора Урал, она же Урал-Тау, одна из вершин одноимённого водораздельного хребта. Расположена в восьми километрах к востоку-юго-востоку от центра Златоуста. Высота 843 метров (по меркам Златоустовского Урала не ахти какая большая). Гора сия имеет форму скалистого гребня, вытянутого примерно по меридиану. Вершина из причудливых скал, на склонах — курумы. Облик горы изменчив (как у любой дамы), то — гребешок вроде петушиного, то — острый пик. Василий Андреевич гребешком её и запечатлел.
Рисунок В.А. Жуковского «Гора Урал за 5 верст»
Первое знакомство было, как говорится, шапочным. Путешественники торопились прибыть в славный град Златоуст. Тут я против истины грешу — хотя и жило в ту пору в Златоусте около десятка тысяч человек, городом он ещё официально не стал, и именовался Златоустовским заводом. А в соседнем Челябинске население и до тысячи не дотягивало, но, поди ж ты — уездный город со своим гербом, что ему матушка Екатерина пожаловала. Правда, Василий Андреевич в дневнике как-то без пиетета о сём граде отозвался: «Челябинск. Бедный городишко».
Хотя обстоятельства пребывания высоких гостей в Златоусте и весьма любопытны, но мы их опустим, дабы не растекаться мыслию по древу. И вернёмся к нашей прекрасной даме. На обратном пути Его Высочество великий князь Александр Николаевич решил продолжить знакомство с ней и нанёс обстоятельный визит. Случилось сие событие утром 9 июня, когда путешественники покидали гостеприимный Златоуст. Вот теперь самое время выслушать очевидцев сего визита. Первое слово полковнику Павлу Аносову. Вот что он написал 12 июня того же 1837 года в рапорте Департаменту горных и соляных дел:
«…9 июня Его Высочество, подарив мастерам и мастеровым 1750 рублей, изволил отправиться в 5 часов утра в обратный путь. Доехавши в экипаже до часовни, находящейся в 4 верстах от Златоуста, Его Высочество со свитою и некоторыми чиновниками Златоустовского завода пересел на верховых лошадей, тут приготовленных, пожелал проехать всю станцию верхом. Поднявшись на Урал, разделяющий Европу от Азии, Его Высочество изволил всходить на одну из высочайших сопок Урала по крутым утесам и россыпям. На самой вершине любовался разнообразием гор, грядами расположенных по направлению Урала и видимых на пространстве более 40 верст в обе стороны. Вершина Урала находится над поверхностию океана на 2098 футов, Его Высочество спустился потом по другому направлению, и, выехав на большую дорогу, проехал по тракту до самой станции, на которую и прибыл в 9 1/2 часов».
Рапорт бумага официальная, в ней не место всяким красивым подробностям, поэтому Павел Петрович достаточно краток и суховат — официальная должность обязывает быть таким. А вот его помощник и друг Павел Ефимович Ахматов описал визит к прекрасной даме более подробно. Вот фрагмент его письма Константину Николаевичу Кавелину в Уфу, написанного днём ранее — 11 июня:
«Отъезд его высочества назначен был в 5 часов утра 9 числа. Толпы народа ожидали уже его и он, простившись со всеми ласково, отправился в коляске. За Ветлугою ожидали его и свиту верховые лошади, выставленные казачьим кантонным Лабзиным; тут же были и наши заводские лошади для начальника и некоторых из чиновников, испросивших еще прежде позволение сопровождать его высочество до первой станции.
Бывши в Златоусте в сюртуке Преображенского полка, тут его высочество изволил явиться в казацком кафтане — и что это за прелесть! Нельзя было довольно насмотреться на него, как он рисовался на лошади и лихо скакал во весь карьер. Проезжая мимо сопки Урала, его высочеству вздумалось побывать на ней. Вздумано и сделано! Он тотчас приказал одному из нас следовать вперед и со всею свитою поворотил за провожатыми в лес, где нет ни дороги, ни тропинки. Пока было можно, версты четыре мы следовали на лошадях; но потом от беспрерывно увеличивающихся препятствий, от громадных камней и крутизны, сошли с лошадей и с большим затруднением взбирались на самую вершину сопки. Чем далее, тем более затруднений и усталых, так что из всей нашей кавалькады, которою его высочество несколько раз любовался, осталось немного.
Несмотря на убедительные просьбы генерал-адъютанта Кавелина, чтобы не подниматься далее, а удовольствоваться пройденным пространством и открывшимися уже прелестными видами, его высочество изволил отвечать, что он затем и решился подниматься на гору, чтобы достигнуть высочайшего пункта. Таким образом, продолжая далее, первые очутились на самой вершине Паткуль, Адлерберг и один из наших горных инженеров. Приблизившись к ней вместе с великим князем, мы общими усилиями способствовали его высочеству перебраться через несколько затруднительных скал и, наконец, он на высоте, где по одну руку Европа, а по другую Азия, и мы все прокричали ему «ура».
Утро было чудесное. Его высочество радостен и весел, а мы, горные, о! Мы в это время были на небесах! Отдохнувши несколько, вдруг его высочество говорит: «Господа! Споемте все вместе Боже царя храни!», и начал первый.
Каждый из нас, как умел, но с душевным благоговением, вторил ему и потом громкое «Ура!» огласило в этом месте пределы двух частей света. Картина истинно величественная и потрясающая душу! Сын могущественнейшего из владык земных, на уединенной скале одной из высочайших гор Рифея, с несколькими из верноподданных державного отца его, испрашивает ему благословение Царя царей! Слезы умиления и благоговения сопровождали мольбы наши…
После этого мы стали спускаться с горы, избрав для сего противный склон её, и по нескольким отдыхам наконец достигли почвы. Тут ожидали Его Высочество генерал-адъютант Карелин и некоторые из свиты, не поднимавшиеся на гору, и все вместе выехали на большую дорогу».
Рисунок В.А. Жуковского
Ну что тут комментировать? Всё достаточно подробно описано. Понятно, что молодёжи обязательно восхотелось добраться до самой вершины. Понятно, что «старикам» хватило и первых утёсов, а самый пожилой — Василий Андреевич Жуковский — удовольствовался очередной зарисовкой прекрасной дамы, сделанной с дороги. Сама прекрасная дама конечно была польщена визитом царственного путешественника и поделилась своими впечатлениями с горным патриархом Таганаем. Не могу сказать абсолютно точно, как протекала сия беседа, но, наверное, примерно так:
Двуглавая сопка Таганая с Александровской сопки
— Ах, Ваша Поднебесность, у меня сегодня такие гости были, такие гости!
— И кто же, матушка?
— Сам наследник престола, цесаревич Александр. Очень приятный и обходительный молодой человек. Не поленился до самой вершины подняться. Не то, что его дядюшка!
— А что не так с дядюшкой, что-то я запамятовал, годы-то уже не те.
— Ну как же, Ваша Поднебесность, вспомните-ка как почти 13 лет тому назад, в сентябре 1824 года, посетил наши края император Александр Павлович. Так он, проезжая мимо меня, только с дороги и полюбовался.
— Так, матушка, прими во внимание, что Александру Павловичу тогда без малого уже 47 лет было. Да и не царское это дело по твоим утёсам скакать, неровен час и расшибиться можно. Молодёжи-то что, она во все времена безбашенная, о последствиях не думает, а у государя императора огромная страна на руках.
— Так то оно так, Ваша Поднебесность, Вам, конечно, лучше знать. Но всё-таки цесаревич такая душка, такая душка, не то, что бука дядюшка. Ну и что возраст, не 70 же лет, а всего 47. Мог бы и галантность проявить! Я ж всё-таки не просто так, а на границе Европы и Азии, да и на водораздельном хребте стою.
— Эх, всё-то у тебя кавалеры на уме, вертихвостка ты наша… водораздельная! Погоди, чаю теперь у тебя поклонников прибавится. После царственного-то визита.
Как в воду глядел мудрый Таганай, с той поры зачастили гости к нашей даме. Вот и сэр Родерик Импи Мурчисон, знатный английский геолог и Президент Королевского географического общества, побывав четыре года спустя, в июле 1841 года, в златоустовских краях, тоже нанёс визит нашей красавице. И весьма подробно её описал (в геологическом отношении). Ну, сие описание мы тоже опустим, а вот кое-то из трудов сэра Родерика процитируем:
«Его Императорское Высочество, Наследник, Великий Князь Александр Николаевич посещая эту часть хребта Уральского изволил взбираться до вершин Уральской сопки, лежащих на 2500 футов над морем; подъем верхних 500 или 600 футов необыкновенно затруднителен. Мы последовали Его Высокому примеру и стоя одною ногою в Азии, другою в Европе, усердно пропели Русский народный гимн: «Боже Цари храни!»»
Родерик Импи Мурчисон
Прошу обратить внимание, что сэр Мурчисон продолжает называть нашу прекрасную даму по-прежнему Уральской сопкой. Так когда же она сменила своё имя?
Чтобы прояснить этот вопрос послушаем соотечественника Мурчисона художника Аткинсона, побывавшего в наших краях в конце первой половины XIX века. Но вначале проясним личность самого художника. Томас Аткинсон — английский путешественник, писатель, живописец и архитектор. Родился 6 марта 1799 года в Йоркшире, умер 13 августа 1861 года в Нижнем Уолмере, в графстве Кенте. В России Томас Аткинсон провёл несколько лет. Вот что о нём пишет энциклопедия «Екатеринбург», вышедшая в 2002 году:
«В 1840-е гг. Аткинсон посетил Италию, Грецию и Египет. В 1844 г. он был в Гамбурге, где принимал участие в конкурсе на лучший проект перестройки Николаевской церкви, построенной в средник века и уничтоженной пожаром. Проект Аткинсона успеха не имел, и немецкий ученый и исследователь Гумбольдт предложил ему поехать в Россию «испытать свой карандаш».
Картина Аткинсона
Аткинсон подал прошение на имя Николая I и получил разрешение посетить Урал и Алтай. В 1847 Аткинсон с английским геологом Ч. Остиным приехал на Урал. Посетил металлургический завод Строганова в Билимбае и путешествовал по реке Чусовая, делая зарисовки, посещая шахты и металлургические предприятия от горы Качканар до Миасса. Аткинсон послал 12 акварелей графу Нессельроде для Николая I, по сей день хранящихся в собрании Государственного Эрмитажа.
В 1848 г. Аткинсон отправился в семилетнее путешествие, пройдя за это время 60 000 верст по Уралу, Сибири, Казахстану («Киргизским степям»), Монголии и северо-западному Китаю, сделав 560 акварельных зарисовок. В Иркутске Аткинсон подружился с генерал-губернатором Муравьевым и семьями декабристов Трубецкого и Волконского. С 6 по 21 марта 1848 г. Аткинсон был в Екатеринбурге. Снова приехал в город в феврале 1853 г. и пробыл здесь до июня.
Вернувшись в Санкт-Петербург в 1854—1857 гг., Аткинсон создает огромные акварели на основе своих зарисовок, некоторые из них достигали 1,5 м в длину (местонахождение большинства из них неизвестно).
Вид с Александровской сопки
Возвратившись в Англию в 1857 г., Аткинсон написал пользующуюся большим успехом книгу «Восточная и Западная Сибирь: рассказ о семилетних исследованиях и рисковых предприятиях в Сибири, Монголии, Киргизских степях, Китае и Центр. Азии», в которой содержится обстоятельное описание Екатеринбурга. Аткинсон получил известность как «сибирский путешественник». Его картины были выставлены в Лондоне и продавались на аукционе Кристис. Он был избран членом Королевских Географического и Геологического обществ, его посещали известные люди из России».
Во время своих путешествий Аткинсон не раз бывал в Златоусте, познакомившись и подружившись здесь весной 1847 года с Павлом Петровичем Аносовым (их знакомство потом продолжилось и в Барнауле). Уделил он внимание нашим местам и в своих путевых заметках. Вот небольшой фрагмент из них, касающийся нашей темы:
«После пересечения реки Kialim я следовал ее курсом к Озеру Argasi, в Ilman-tou, который стоил того, чтобы сделать набросок. Мой маршрут проходил теперь долиной реки Mai’as, в которой есть несколько золотых рудников. Некоторые из них, весьма богатые — собственность Короны. Эта долина красиво усеяна берёзой, тополем и ивами. Несколько видов цветущих кустов также растут вдоль берегов реки. Хорошо защищенные от холодных ветров травы, цветы, и листва были самыми обильными. Роскошный урожай травы рос на открытых полянах. В некоторых местах трава доходила почти до моих плеч, а кое-где вовсе скрывала меня и я настрелял много дупелей по дороге к одному из золотых рудников. Через несколько дней вся трава будет скошена и превращена в сено, предоставляя запасливым крестьянам района изобилие зимней пищи для их рогатого скота. Каждая семья в этой области владеет лошадями, коровами, свиньями и часто домашней птицей. Крестьяне всегда имеют хорошее молоко и сливки, но немногие из них понимают, как сделать хорошее масло. Их сады производят почти каждый вид овощей. На холмах можно найти большое количество диких фруктов, — землянику, красную и черную смородину, чернику, малину и дикую вишню, растущую на маленьких кустах, не больше чем два фута высотой. Все они имеют самый восхитительный аромат. В горах много дичи, не защищенной правилами охоты. Каждый крестьянин ходит со своей винтовкой, убивает или птицу, или оленя и затем возвращается к своему дому, чтобы праздновать свою удачу. В горных потоках в большом количестве водятся хариусы и очень большая щука ловится в озерах. Выходя из этой прекрасной долины, дорога пересекает Урал — tou, и движется на запад, уклоняясь от скалистых вершин, названных Alexander-sopka в честь покойного Императора, который посетил когда-то Урал. Здесь формируется водораздел между Европой и Азией и проходит последний отрезок пути по реке Mai’as, вдоль берегов которой я путешествовал. Пересекая горный хребет, дорога стремительно спускается в долину реки Ай, и вьётся по ущельям, находя путь в Европу. Недалеко от вершины горного хребта передо мной открылся вид лежащей внизу красивой долины, где я наблюдал большое озеро, и маленькую часть Zlataoust, — его белые здания, сияющие ярко на солнце у подножия Urenga. Спуск был довольно крутым в некоторых местах и предоставлял на каждом повороте дороги прекрасные виды высоких пиков южного Урала. И, приблизительно, в десяти верстах к северо-востоку, выше окружающих гор смело возвышался Taganai, в Башкирском языке – «Тренога Луны». Его смелые скалистые пики были заметны на большом расстоянии. Лучший авантюрин, найденный в Урале, был получен из некоторых скал около его вершины. На юго-запад видны Iremel и Iaman-tou. Эти три горы — самые высокие пункты в Южном Урале. Проскакав галопом приблизительно семь верст вниз по этому крутому спуску, (скорость yemstchick считает абсолютно необходимой), мы достигли долины, где дорога круто поворачивает к северу; и здесь задерживается у маленькой часовни, в которой мимолетный крестьянин всегда возносит свои молитвы. От этого пункта прекрасно виден Taganai».
Обратите внимание, что Аткинсон уже называет сопку Александровской (Alexander-sopka), правда, ошибочно полагая, что она получила имя «в честь покойного Императора» (очевидно, что речь идёт об Александре I, ведь второй царственный Александр в конце 1840-х годов был жив и здоров). Получается, что уже к середине XIX века сопку стали именовать Александровской? Как сказать, как сказать… Аткинсон, да, называет сопку Александровской. А вот другой свидетель по нашему делу — журналист и литератор Петр Прохорович Падучев — почему-то продолжает держаться старого имени, о чём и заявляет в статье «Русская Швейцария», опубликованной в 1892 году в «Историческом вестнике»:
«Другим царственным посетителем Златоуста был племянник Александра Благословенного, покойный император Александр Николаевич. Он прибыл на Урал проездом из Сибири в июне 1837 года, будучи ещё наследником престола. Не довольствуясь осмотром завода, Александр Николаевич всходил на Уральскую сопку, высокую вершину главного Уральского хребта, по одну сторону которой лежит Европа, а по другую — Азия. Бывшие в проводниках цесаревича и его свиты рассказывают, что он артистически ловко вбежал на утёс, оставивши за собою всех спутников».
На вершине Александровской сопки
Оставим на совести Петра Прохоровича словесные кружева («артистически ловко вбежал на утёс») и обратим внимание на то, что он говорит об Уральской сопке. Хотя… может быть ларчик просто открывается — описывает-то Падучев само восхождение, а на этот момент сопка никак не могла называться Александровской. Так или иначе, но к началу XX века новое имя сопки уже прочно закрепилось. Во всяком случае, Владимир Егорович Боков в 1903 году уже так и пишет:
«9 июня 1903 г. автор настоящей статьи посетил со своими детьми Александровскую Сопку…»
Не могу назвать с абсолютной точностью конкретную дату смены имени, да и вряд ли это можно сделать. Скорее всего, новое имя закреплялось постепенно, поскольку память о царственном визите жила в народе и передавалась из поколения в поколение. Можно только предположить, что окончательно новое название — Александровская сопка — закрепилось на рубеже веков (девятнадцатого и двадцатого).
А остались ли сегодня какие-либо следы того давнего события? Остались. На одном из останцев на самой вершине сопки и по сей день хорошо видно углубление прямоугольной формы. Некогда там была надпись, сделанная в память царственного визита. О планах такую надпись учинить уже Ахматов проговаривается в уже упоминавшемся письме:
«Скала, на которой сидел Его Высочество, получит, по мере возможности, более правильный вид и на ней высекутся вензель Его, также год, месяц и число пребывание Его…»
Трудно сказать, когда именно это было сделано, но вензель с датой на камне появились. Рельеф был, по всей видимости, не очень глубокий (кварцит всё-таки не мрамор и обработке поддается с трудом) был залит краской и поэтому буквы и цифры были видны достаточно неплохо. В. Е. Боков пишет, что надпись была вызолочена, когда позолота стёрлась, слова покрасили суриком, а он с детьми вновь позолотил надпись.
Вот это было!
К началу XX века Александровская сопка стала, как сейчас модно выражаться, вполне раскрученным брендом. Этому способствовали, на мой взгляд, два обстоятельства. Первое — факт её посещения цесаревичем Александром, второе — относительная доступность (в сравнении с тем же Таганаем) и прекрасный вид, открывающийся с её вершины на две части света — Европу и Азию (районы Златоуста и Миасса). Описания сопки включаются во многие путеводители того времени, а её изображения появляются на многочисленных открытках. Не забывают про сопку и путешественники (высокопоставленные и не очень).
В июле-августе 1897 года в России проходила VII сессия Международного геологического конгресса, программа которой предусматривала экскурсии на Урал, в Финляндию, на Кавказ и в Крым. На уральскую экскурсию записалось почти двести ученых-геологов из разных стран мира, которые специальным поездом отправились на Урал. В конце июля 1897 года экскурсанты знакомились с районом Златоуста, совершив 31 июля восхождение на Александровскую сопку. Руководил уральскими экскурсиями членов геологического конгресса академик Ф. Н. Чернышёв.
30 июня 1904 года Златоуст посетил император Николай II с наследником престола Михаилом Александровичем (младшим братом Николая). Поводом для поездки стала отправка на русско-японский фронт 214-го Мокшанского и 282-го Чернореченского полков. Накануне царский поезд стоял на станции Уржумка и император с наследником могли полюбоваться на Александровскую сопку. Но на саму сопку они, в отличие от деда, не поднимались.
В 1905 году в наших местах был Владимир Онисимович Клер, старший сын основателя Уральского общества любителей естествознания Онисима Егоровича Клера. Совершал он путешествие по Южному Уралу по заданию отца на предмет возможного размещения высокогорной метеорологической станции. И, к слову сказать, заодно разработал подробный экскурсионный маршрут на Александровскую сопку.
Не обходили своим вниманием Александровскую сопку в то время и литераторы с фотографами. Упомяну лишь два имени. Первое — Михаил Антонович Круковский. Русский писатель, переводчик, географ и этнограф. Выпустил целый ряд фундаментальных географических изданий, которые в большинстве случае проиллюстрированы сделанными им фотографиями. Самостоятельно овладев искусством фотографии, Михаил Антонович из всех своих поездок привозил богатую коллекцию фотографий, в фондах Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) сегодня хранится большой архив фотографий М. А. Круковского. В результате поездки на Урал в 1908 году Круковский написал книгу очерков «Южный Урал», вышедшую в Москве в издательстве К. И. Тихомирова в 1909 году. Очень интересная книга, экземпляр которой есть в Златоустовском краеведческом музее. Одна из глав — «В горах», практически полностью посвящена путешествию Круковского на Таганай, есть в ней и несколько слов об Александровской сопке:
«Александровская сопка, названная так по имени императора Александра II, когда-то посетившего ее, — последняя в веере гор, разбросанных в этой части южного Урала. Восточнее ее есть Ильменские горы, но они уже не так высоки. Александровская сопка имеет в высоту около 500 саж. над уровнем, и вытянулась, с востока на запад, на протяжении почти версты. Поставлена она на высоком и широком подножии, по склону которого среди лесов проходит железная дорога, сама же вершина не очень велика. Она лишь отвесна. Почти до средины горы ведет тропинка меж скал и валунов, а затем взбираться приходится по кручам. Подъем труден именно по крутизне; но после Откликного Гребня взбираться здесь было не так трудно. Вершина сопки состоит из отдельных, в ужаснейшем беспорядке разбросанных, угловатых скал; кое-где виден сильно выветренный, гранитный массив горы, а ниже — бесконечные валуны, скатившиеся сверху. Какой высоты была эта гора несколько тысячелетий назад, прежде чем свалились с нее один за другим эти валуны!
В расщелинах выветренных скал почти на самой вершине кое-где выросли чахлые ели и лепится кое-какая растительность. Александровская сопка не производит того впечатления торжественного величия стихии, какое получается на Таганае; здесь нет вида на соседние и отдаленные горные вершины и цепи, окружающая природа не навеет той дикой и властной поэзии. Нет здесь и того разнообразия форм и очертаний, и только дикий хаос, в котором разбросаны на верхушке ее скалы и выступы, говорит о какой-то невероятно-мощной силе природы, которая эти скалы разрушила, нагромоздила и разбросала, как легкие игрушки.
С одной лишь стороны сопки, именно с восточной, открывается удивительно красивый, захватывающий вид. Начинаясь от самого подножия сопки, насколько хватает глаз виден бесконечный лес. Сначала видны темные пятнышки слей, пихт и лиственниц на более светлом фоне берез и осин, уже начавших желтеть, потом все смешалось; чем дальше, тем выше и выше становится тайга и далеко где-то едва заметной фиолетовой полосой сливается с горизонтом. Эго сибирская тайга, там уже Сибирь. Сторона эта называется Зауральем, а здесь, у Александровской сопки проходит линия географической границы между Европой и Азией.
Через эту тайгу лентой вьется прежний торговый тракт в Сибирь, теперь забытый и покинутый, а почти рядом виднеется просека железной дороги, стоят телеграфные столбы.
С трудом мы спустились с горы.
Пересекая болотистые низины и перелески, мы направились к линии железной дороги и дошли до нее, когда уже на ней кое-где светились фонари. Мы вышли прямо к пограничному столбу. На южной стороне полотна железной дороги, на расчищенной площадке стоит этот столб и показывает границу Азии и Европы. На кубическом основании поставлена удлиненная, четырехгранная пирамида из уральского камня; на западной стороне ее написано «Европа», на восточной — «Азия». Достигнув этого места, путешественники, едущие в Сибирь и на Дальний Восток, обыкновенно дают своим родным такие телеграммы: «Перевалив Урал, шлем друзьям и знакомым свой привет».
Памятник на границе Европы и Азии
К слову, впечатления Круковского от сопки во многом совпадают с моими личными. Я тоже попал в своё время на Александровскую после того, как по Таганаю было пройдено бог знает сколько верст. И на меня тогда сопка тоже не произвела особого впечатления…
Летом 1910 года во время второй поездки в наши края на Александровской сопке побывал и знаменитый русский фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский, сделав целую серию цветных фотографий.
Есть среди его фото и одна весьма примечательная. На заднем плане видны высокие мачты и провода. Это радиостанция. Вот что я писал о ней в «Златоустовской энциклопедии»:
«РАДИОСТАНЦИЯ НА АЛЕКСАНДРОВСКОЙ СОПКЕ.
Располагалась на южном склоне сопки. По своей конструкции была искровой и предназначалась для передачи военной информации по трассе Петербург—Златоуст—Владивосток. Строительство начато в 1908 г. по указанию Военного министерства и закончено в 1912 г. Были сооружены: кирпичное здание радиостанции, в котором располагалось приемно-передающее оборудование и шифровальная комната (в подвале), дом для офицеров и солдатская казарма (в 250 м южнее основного здания), склад топлива, машинное отделение с нефтяным двигателем, двумя генераторами и аккумуляторными батареями, склад оружия и боеприпасов, охранно-наблюдательный пост. Все важные объекты (здание станции, дом офицеров, солдатская казарма, охранный пост) соединялись между собой подземным ходом. С военным гарнизоном Златоуста и со ст. Уржумка действовала телефонная связь. От ст. Уржумка до радиостанции была проложена дорога, вымощенная булыжником. Вокруг здания радиостанции на каменно-цементных основаниях были установлены 3 мачты высотой 80 м (60 м — металлические конструкции, 20 м — деревянная надставка) для размещения антенного оборудования. Детали мачт изготавливались на Златоустовском заводе. Работа радиостанции для военных нужд велась в апреле 1912 — декабре 1914 гг., затем передача военной информации прекратилась, поскольку сигналы стали перехватываться японской разведкой. В 1915—1916 гг. радиостанция нерегулярно использовалась для приема-передачи гражданской информации, а в конце 1916 г. ее работа прекращена полностью. В 1922 г. главное станционное здание полностью демонтировано, стройматериалы и большая часть оборудования вывезены в Златоуст и использованы на нужды механического техникума (ныне техникум им. П. П. Аносова), некоторые приборы и аппараты отправлены в Царское Село под Петроградом. Другие станционные сооружения разобраны для своих нужд жителями Златоуста и с. Сыростан. В 1927 г. вывезены в Златоуст и конструкции антенных мачт, часть антенн была установлена на различных зданиях в центральной части города (почта, школа 2-й ступени и др.). В настоящее время (1996) от сооружений радиостанции сохранились только остатки фундаментов мачт и вымощенная булыжником дорога».
Часть фактов по радиостанции я нашёл в различных источников, а кое-какие подробности мне в своё время рассказал ныне покойный Евгений Александрович Антонов, мой сослуживец по работе на железной дороге, в детстве живший на станции Уржумка.
Вид с Александровской сопки
Ещё одна история связана с именем скульптора Степана Эрьзи, который работал на Урале в первые послереволюционные год. Ну, здесь слово моему старому знакомому Евгению Павловичу Алексееву. Он кандидат искусствоведения и доцент кафедры искусств Уральского университета, ему и карты в руки:
«За год советской власти на Урале итоги Эрьзи впечатляют. Но он не останавливается на достигнутом и готов свернуть горы. Эрьзя посчитал, что пришло время воплотить в жизнь его мечту и высечь из огромной скалы памятник Октябрьской революции и Ленину. Подобный памятник должен был стать вершиной монументальной пропаганды. Летом 1920 года Эрьзя ищет подходящие горы. «Уральский рабочий» информировал своих читателей: «Из поездки по Уралу и Волге вернулся в Екатеринбург Эрьзя. Целью его поездки было обследование гор для превращения некоторых из них в произведения скульптурного искусства». Эрьзе приглянулся утёс Стеньки Разина в Жигулях и Александровская сопка вблизи Златоуста. Эрьзя планировал удалить лишние пласты пород с помощью взрывов. Но осуществить это не удалось. И не только из-за отсутствия динамита. Деятельность Эрьзи в Екатеринбурге подверглась критике, и он был отстранён от руководства художественно-промышленной школой и секцией изоискусств».
Вот, пожалуй, и всё, что можно отнести к былям (реальным фактам) об Александровской сопке.
А вот этого — не было!
А теперь поговорим о легендах, которыми обросла Александровская сопка. Их, пожалуй, куда больше, чем реальных фактов.
Начнём с надписи на вершине, о которой я уже говорил. Вот как её историю расцветил уже упоминавшийся Петр Прохорович Падучев:
«Полюбовавшись на две части света империи своего отца, цесаревич вынул из записной книжки карандаш и на гладкой стене камня начертал надпись:
А.
1837 года
9 июня.
В позднейшие годы надпись эта высечена и позолочена. Поклонники покойного императора, бывая в Златоусте, считают священною обязанностью взойти на «утёс Александра» и дотронуться до пограничного камня, которого касались руки Освободителя крестьян-рабов…»
Такое впечатление, что сам Падучев на сопке не бывал. Где это там можно найти гладкую стену камня, на которой можно начертать надпись карандашом? К тому же очевидец события Ахматов про сей факт даже и не заикается. Но ведь красиво — вынул карандаш и начертал? Красиво!
Идём дальше и берём в руки «Путеводитель по Великой Сибирской железной дороги» изданный Министерством путей сообщения в 1900 году. Читаем:
«Во всё время пути виднеется вершина Александровской сопки, в 3 ½ тысячи фут. высоты [1067 м] над уровнем моря. Эта сопка, вершина которой состоят из обнажённых гряд каменных глыб, была посещена следующими государями: Александром I-м, Николаем I-м и Александром II-м».
Про неточность с высотой говорить не буду (она, если кто внимательный заметил, и в рапорте П. П. Аносова присутствует). Это обычные погрешности измерений, связанные с использованием менее совершенных методик (по современным данным высота Александровской сопки составляет 843 м, или 2766 футов).
Александровская сопка с автомобильной трассы
А вот на посещениях государей остановимся. Как вы уже знаете, реально на сопку поднимался только цесаревич Александр (будущий император Александр II). Александр I был на дороге у подножия. А Николай I? Его-то какие ветры к нам занесли? Или был тайно, секретно, инкогнито из Петербурга? Можно предположить, что у Николая номер попутали, но до визита Николая II ещё четыре года оставалось. Сюжет для исторического фэнтези, однако…
Самое интересное, что эта фраза про посещение сопки императорами Александром I-м, Николаем I-м и Александром II почти дословно повторена в 1914 году в пятом томе «Урал» солидного издания «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» под редакцией известного географа П. П. Семёнова-Тян-Шанского.
А вот что пишет уральский литератор и журналист В.А. Весновский в «Иллюстрированном путеводителе по Уралу» (1904):
«С вершины открывается вид, поразительный по своей красоте и живописности. На верхнем камне скалы надпись: «А. 1837 г. 9 июня», высеченная в память посещения горы Императором Александром II. На вершину горы совершал восхождение и император Александр I в 1824 г. Надписи об этом посещении не сохранилось».
Н-да… Ну восходил батюшка Ляксандр Палыч, восходил, да вот беда — надпись не сохранилась!
Вид на Александровскую сопку с пруда
А вот ещё один образец. Теперь из литературного произведения. Представляю: роман «Большая судьба» Евгения Фёдорова. О Павле Петровиче Аносове. Первым изданием вышел в 1954 году в Ленинграде (потом не раз переиздавался, в том числе и в Челябинске). Заглянем? Заглянем, ибо уж больно там занимательно:
«Ранним утром 23 сентября царь Александр со свитой отбыл на Миасские прииски. Его сопровождали Татаринов, Аносов и заводская охрана. Погода выдалась на диво, не по-осеннему солнечная, теплая и ясная. Кругом простирались синеватые горные хребты, в багрянец одетые леса. Экипажи спокойно катились по хорошо укатанной отремонтированной дороге, огибавшей обширный зеркальный пруд, по берегам которого были установлены полосатые столбики. Сытые резвые кони легко вынесли коляски на вершину хребта. Здесь среди мелкой поросли высился гранитный столб, служащий указателем границы Европы и Азии. Царь вышел из коляски и долго любовался сопками. Заметив на голубом небе силуэт самой высокой сопки, он сказал восторженно:
— Как величава!
Татаринов не замедлил по-своему истолковать выражение восторга государя. Он восхищенно сказал:
— Ваше величество, разрешите для памяти потомства назвать сию гордую горную вершину «Александровской сопкой»!
Царь сделал вид, что не расслышал предложения горного начальника, но порозовевшее лицо его говорило об удовольствии, которое так кстати доставил ему Татаринов».
Вот оно как! Н-да, доставил Степан Петрович Татаринов удовольствие царю-батюшке, доставил…
Вообще Федоров в «Большой судьбе» столько нафантазировал, что впору его роман назвать «Большой фантазией». У него там декабристы бредут кандальною тропою мимо Александровской сопки и останавливаются у гранитного столба с надписями «Европа» и «Азия», а из кустов за ними сочувствующе наблюдает молодой горный инженер Павел Аносов… Неуемной фантазией автора столб прямиком из конца XIX века перенёсся в начало второй четверти этого же века. Хронопортация, однако!
А вот ещё одно любопытное издание, появившееся в августе 2009 года, «Что можно посмотреть на Южном Урале. (По версии «Челябинского рабочего»). Открываем и читаем на странице 17:
«Александровская сопка. 130 км от Челябинска. Гора высотой 844 метра, получившая свое название в честь визита Александра II. Царь якобы нашел на ней крупный золотой самородок («Подкидыш»), специально закопанный там по случаю его визита. Через вершину горы проходит граница между Европой и Азией. С сопки открывается вид на Уральские горы».
Ну, не будем придираться — царь, цесаревич, — какая разница-то, в конце концов (думаю, однако, что у себя в редакции господа журналисты редактора с его замом не путают). Но вот о самородке что-то новенькое. Что-то такое было, было… То ли он подбросил, то ли ему… но что-то было. А что? А вот что.
Исторический центр Златоуста с Александровской сопки
Побаска о «подкидыше» касается императора Александра I, который побывал в наших местах в сентябре 1824 года. В числе прочих мест он посетил и Царево-Александровский прииск в районе Миасса. Обстоятельства этого визита подробно описал в своём рапорте в Санкт-Петербург горный начальник Златоустовских заводов Степан Петрович Татаринов:
«… отыскание за несколько часов до прибытия Государя Императора на рудник самородного куска золота в 8 фунтов 7 золотников как бы показало, что и земля не хотела скрывать в недрах сокровища сего перед своим обладателем. Государь… в веселом расположении изволил сам копать золотоносный песок и изволил работать так долго, что возбудил опасение приближенных особ, и только их неотступные просьбы убедили Его Величество оставить работу, плодом которой было 22 пуда золотосодержащего песку. Затем Императору благосклонно было видеть ход промывания песков (им накопанных), промыто и получено золота 60 золотников. Государь… на память посещения прииска оставил при себе это золото и выше упомянутый самородок, и в знак Монаршего своего благоволения изволил наградить мастерового Петрова, нашедшего самородок, 500 руб., мастеровых 11 человек, работавших в одной разработке вместе с Петровым, 550 рублей и мастеровых, обращающихся при промывке песков в присутствии Его Императорского Величества, 135 человек 1000 рублями, а кайло и железную лопату, коими Его Величество изволил копать, — отправили как незабвенный памятник Великого монарха для хранения в Главную контору Златоустовских заводов».
А побаска о «подкидыше» (якобы самородок императору подкинули и он его «нашёл» в собственноручно добытом золотоносном песке) была запущена в местную литературу уже в 20-м веке. Эту историю прекрасно описал в своё время старейший краевед Миасса, ныне покойный В. Федорищев («Подлинная история золотого самородка “Подкидыш”» в книге «Мой приветливый город Миасс»).
Как видим, история о самородке приписана к Александровской сопке для пущей занимательности. Но это ещё не всё. На развороте 14-15 страниц помещена карта, где Александровская сопка располагается в районе Таганая. Тираж издания, к слову сказать, по нынешним временам довольно большой — 5 тысяч экземпляров.
Самое смешное, что на последней странице обложки сего издания помещена фотография Александра Заева, где изображены три человека на вершине… Александровской сопки (в том числе и ваш покорный слуга, указующий куда-то вдаль). Абидно, однако! (кстати, автор снимка в выходных данных не указан).
Ну, вообще-то «Челябинский рабочий» в золотых делах не первооткрыватель. Годом раньше, в ноябре 2008 года в газете «Университетская набережная» (выпуск 862) Камила Кагарманова писала:
«…Пять часов утра. Темнота. Свежий бодрящий ветерок бередит сонные души новоиспеченных туристов. Стоя на пустынной остановке, они едва справляются с зевотой, но все равно, вглядываясь в черноту дороги, ждут заветной маршрутки, идущей до железнодорожного вокзала. Так наступило 16 октября сего года для студентов журфака и биофака ЧелГУ, отправившихся в окрестности Златоуста покорять вершину горы под названием Александровская сопка.
…Железная дорога стала извилистей и круче, и, наконец, сделав одну пересадку в Миассе, мы добрались до Златоуста. Именно отсюда начался наш долгий и трудный поход к подножию Александровской сопки. Уже со станции можно было разглядеть величие и красоту этой уральской вершины. Высота горы составляет примерно 860 м. Она считается одним из популярнейших мест среди туристов. Это объясняется тем, что вокруг горы создана атмосфера таинственности, ходят легенды, что у подножия зарыт клад с сокровищами императора Александра І, который правил с 1801 по 1825 гг. Хотя клад так и не был найден, гора получила звучное и гордое название Александровская сопка. Существует еще одна сказка, будто в советское время один талантливый скульптор захотел высечь из горы гигантских размеров памятник, посвященный Ленину. Однако на такую масштабную работу государство не выделило денег, а когда средства нашлись, оказалось, что скульптор уже умер. Его плану не суждено было сбыться».
Живенько, живенько… Значит, клад у подножия зарыт, да ещё с сокровищами императора Александра I? Прямо «Тысяча и одна ночь»… в уральском антураже.
Эх, ладно, это всё цветочки, ягодки впереди. Гляньте, судари и сударыни, какие чудеса во всемирной паутине творятся. Вот нашёл я заметки Олега Тарыгина «Автостопом по Южному Казахстану», где автор, ничтоже сумняшеся, пишет:
«Едем на электричке сначала до Златоуста. Дорога всё время петляет, взбираясь на небольшие горные перевалы. Вот поезд совершает огромную петлю, чтобы набрать высоту, расстояние в перешейке изгиба не более 100 метров. Здесь одна из самых живописных железных дорог Южного Урала. Из окна Ильдар указывает на так называемую Александровскую сопку. В конце 19 века сюда приезжал Александр 3, чтобы лично проконтролировать строительство Самаро-Златоустовского направления. Чтобы хорошо было видно, он, якобы, пожелал взобраться на здешний самый высокий холм. С тех пор эту гору называют Александровской сопкой. Кроме того, во время 2-ой мировой войны здесь была установлвотена одна из Коминтерновских радиовышек, передававшая сигналы Коммунистического интернационала дальше на восток».
О-о-о! Тут уже и Александр III появился. Тоже видать инкогнито из Петербурга и прямо на сопку: «Как тут железную дорогу строят?» Ну, понятно, как же без царского пригляду такая стройка обойдётся? И про коминтерновские вышки тоже хорошо! К слову Коминтерн был распущен 15 мая 1943 года. А радиостанция имени (имени!) Коминтерна существовала в СССР (их даже во временной последовательности три было, первая построена в 1922 году, вторая — в 1927, и третья — в 1933). Но с Коминтерном её связывало только название! Ну что тут сказать? Только то, что слышал товарищ звон, да не знает про что он.
А теперь «открытие в области географии. Чтоб вы знали, судари и сударыни, Александровская сопка находится… на Таганае! Не на Уральском хребте, а именно, что на Таганае. Вот что пишут в 2007 году ребятишки из МОУ СОШ №97 г. Челябинска (политехнический лицей):
«Почти две недели мы собирались на Таганай, а именно на Александровскую сопку».
Им вторит туристический портал России — Mishka Travel (2009.09.07):
«С востока над городом нависает Александровская сопка — одна из вершин Таганая высотой более километра. Сам Таганай считается красивейшим местом Южного Урала, но в момент нашего приезда был скрыт облаками и дождем, поэтому фотографий не будет».
Ой, как здорово — «Над городом нависает»! Того и гляди рухнет, почтенные судари и сударыни, что тогда делать-то будем? Ой, какая катастрофа нам грозит, а мы — сирые и убогие — ни сном, ни духом. Вельми благодарны будем Mishka Travel за предупреждение, авось и какой-нито Комитет спасения организуем.
Вид на Таганай с Александровской сопки
«В 1909 году у подножия Александровской сопки велось масштабное строительство. Строилась одна из первых и самых мощных радиостанций Российской империи. Планировали разместить ее в черте города Златоуста на Косотуре или Уреньге, но местные власти заупрямились: дождя, мол, тогда не будет, все тучи радио притянет к себе. Смешно теперь, а ведь не пустили тогда строителей в город.
Обошлась та стройка в миллион с лишним рублей золотом, тем не менее вскоре оборудование разобрали и увезли в Царское Село. Оказалось, не может станция принимать радиосигналы: гора мешает. Сохранились кое-какие следы ее — фундамент, бетонные бункера, остатки стен».
Не знаю, откуда автор взял такие потрясающие сведения о радиостанции, из каких источников… Ниже-то он всё верно про сопку излагает. Даже включив логическое мышление на самом элементарном уровне, можно сообразить, что строительство военного объекта в черте города (на Косотуре или Уреньге) по меньшей мере, нерационально. И про местные власти как-то не убедительно (или модно ныне любую власть представлять как сборище клинических идиотов?). Я уж не говорю о том, что утверждение, что вскоре оборудование разобрали, вообще не соответствует фактам: радиостанция-то реально работала несколько лет.
***
Уф-ф! Вот сел я и, почесавши затылок, подумал — а не внести ли и мне малую лепту в легендарную историю, а? Мелочиться не буду. Говорите сопка Александровская? Ну, значит, дело было так.
Искандер Двурогий на Урале
Году этак в 325-м до Рождества Христова Великий Потрясатель, Сотрясатель и Завоеватель, короче — Александр Македонский, возвращаясь из Индии, завернул в горы Рифейские (ну карты так легли, понимаешь). В Аркаиме попировал с тамошними ариями, дошел высоких гор и дремучих лесов и взошёл на приглянувшуюся вершину, дабы обозреть все стороны света. Глаз у императора как у орла — не только Азию с Европой, но и Африку с Америкой увидел, Австралию и даже Антарктиду. Войско на гору не взбиралось, поскольку жарило шашлыки. Во-первых, было время обеда, а во-вторых, взбираться на горы, чтобы оказаться поближе к высокому Небу и богам, это императорское дело, на крайний случай — царское. Ну, осмотрелся великий Потрясатель Вселенной, подумал, что холодновато тут как-то (не задалось с погодой в тот день), поежился от пронизывающего ветра и величаво (настаиваю — обязательно величаво) спустился вниз. Внизу воины пируют, полководцы Антипатр, Птолемей Лаг, Парменион, Филота, Пердикка жируют, в общем — всё в ажуре. И сказал великий Александр:
— Не фиг нам тут ловить! Холодно, ветрено, того и гляди снег пойдёт. Пошли ребята в Персию!
Все обрадованно загомонили, а кто-то из полководцев, то ли Антипатр, то ли Птолемей, решив подсластить пилюлю (нехорошо же уходить не солоно хлебавши, потомки не поймут) и говорит:
— Ваше Императорское! Я как старый солдат прямо в лицо скажу правду-матку. Негоже сей горе, на коей Вы с богами советовались насчёт Персии, безымянной оставаться. Надо её Вашим светлым именем наречь.
Тут же проголосовали, решение приняли консенсусом, сиречь единогласно и поимённо. Поймали аборигена, наблюдавшего за сем действом из-за кустов, и крепко-накрепко ему наказали:
— Слышь, мужик! Ты, это, запомни, что сопка эта Александровская! Хорошо запомни и потомкам своим передай. А чтоб память лучше была, вот тебе золотой.
Абориген в знак согласия покивал головой, думая про себя:
— Тьфу на вас, дичь распугали, поляну замусорили, да ещё какой-то дурацкий кругляшок дали. Чо мне с ним делать? Лучше бы лук с добрыми стрелами… Э, да что с них взять — глупый народ, необразованный. И главный у них так себе, мелковат, не то, что наш Таганай-бабай, который третьего дни голыми руками мишку придушил (наладился тот у нас мёд из ульев тырить, вот и получил).
Ну а дальше что? Македонский с войском ушёл в тёплые края, а местные с тех пор как соберутся, так Уренгая (так вышеупомянутого аборигена звали) и подначивают: расскажи, да расскажи про того чудака, что на гору лазил… Уренгай вначале отнекивается, а после третьей так складно поёт, что все уши развешивают. Како никако, а развлеченье. Ну и пошла гулять история про гору и Македонского. А подаренный золотой Уренгай посеял. А откуда бы, чтоб вы знали, пошли легенды про золотые клады? От того золотого и пошли.
Ну, а я по сопке гулял, камни валял, нашёл древние скрижали и вам представил, чтоб вы знали.
***
Вот такая история сложилась. Правда вперемешку с вымыслами и домыслами. Ну, оно в жизни так и бывает…
В заключение скажу, что сегодня стоило бы укрепить на останце Александровской сопки, где раньше был вензель цесаревича с датой, мемориальную табличку (над текстом можно поразмыслить). Чтобы поставить все точки над i в истории с происхождением имени нашей природно-исторической достопримечательности.
